Заговор небес - Страница 60

– Может быть, – продолжил я, – кого-нибудь из этих людей вы видели недавно? Здесь, в вашем поселке, возле вашего особняка?

Герр Лессинг взял первую карточку. С минуту подумал, затем бросил ее на стол и сказал:

– Эта есть моя супруга, – он указал отполированным ногтем, покрытым бесцветным лаком, на Валентину. – Я видеть ее вчера в гошпиталь…

Я взглянул на Ганса-Дитриха. Нет, ни тени иронии не было на его лице. Он старательно, въедливо, буквально отвечал на мой вопрос.

– Это есть Катья, – он постучал ногтем по лицу моей клиентши. – Я видел ее два, много – три раза. Мы бываль у нее дома, и она приезжаль однажды к нам.

– Одна?

– Да, одна… Прочих человек с этого фото я никогда не видель, но, думаю, это есть коллеги Валентины по ее фаллширм шпорт… парашут спорт…

Если учитывать, что девушки были в парашютных костюмах, а на снимке виднелись снаряженные парашюты, то проницательности немца позавидовал бы сам Макс фон Штирлиц.

– Это есть опять Катья, – Лессинг взял вторую, цветную, домашнюю фотографию и пощелкал по ней пальцем. – А это есть… нет, я не знаю, кто это есть… – немец постучал пальцем по лицу Марии. – Она никогда не бываль у нас… Этот человьек я также не знал совсем, – Лессинг указал своим холеным ногтем на изображение Мэриного кавалера. – А этот… – палец немца затормозил над Дьячковым, – я не знакомился с ним… Но… Но…

Казалось, Ганс-Дитрих припоминает что-то. Затем он спросил:

– Он есть супруг Катьи?

– Да.

– Я никогда не был знакомиться с ним, – продолжил в задумчивости немец, – но я имею чувство, что я где-то видеть его…

– Где? Когда?

Лессинг прикрыл глаза, что-то припоминая.

– Он есть худой? – спросил он. – Худой? Неслаженный?

– Нескладный, – автоматически поправил я. – Да, это так.

Похоже, я заразился от немца его манерой коверкать русский язык.

– Да, он худой, не очень складный…

– Я не могу сказать, что я есть совсем уверен… Но я видель этот человек здесь, в нашей дьеревня.

– Где? У вас дома? – не понял я.

– Нет, – покачал головой Лессинг, – здесь, в дьеревня. Он ходить от дома к дом. Я видель его из окна. Из окна шляфтциммер… спальнья…

– Когда?

Я был, признаюсь, поражен.

– Этом году. Уже ф этом. Я приезжать, – Лессинг на секунду задумался, припоминая, – четвертое януар. День, когда я его видеть, было пятого числа, много – шестого.

– Пятого или шестого?

– Нье уверен. Или пятого – или шестого.

– Но вы уверены, что это – он?

– Я думаль, да, – покивал немец.

Вот это да! Что нужно было господину Андрею Дьячкову, гражданскому мужу моей клиентки Кати Калашниковой, здесь, в непосредственной близости от места преступления?! Точнее – если иметь в виду перерезанные тормозные шланги обеих лессинговских машин – вблизи от места двух преступлений?!

– А что делал здесь этот человек? – спросил я.

– Ничто, – пожал плечами немец. – Ходить. Смотреть. Прогуливать…

– Прогуливаться… – механически поправил я. – А кто его еще мог видеть?

– Не знаю. Никто, я полагал.

– Может быть, Валентина?

– Нет, это не есть вероятно. Она тогда не быть здесь, дома.

– Может быть, соседи? Кто еще здесь живет?

– Я не зналь. Я не знакомиться ни с одним из проживающих здесь.

Да не врет ли он мне часом, этот белобрысый фриц? Не возводит ли напраслину на честного советского человека – нескладеху-профессора Дьячкова?..

Что ж, и такое может быть… Я уже привык ничему не удивляться в этом деле… Но зачем? Зачем это нужно немцу?

Во всяком случае, проверить его слова ни в коем случае не мешает.

А пока настало время взяться за господина Лессинга по-настоящему.

– Герр Лессинг, – спросил я его вкрадчиво, – у вас есть любовница?

– Что?! – выкатил глаза немец (скулы его, однако, слегка порозовели).

– А вот что! Вы, если я не ошибаюсь, живете с фрау Валентиной уже семь лет. Семь лет – опасный возраст для брака, герр Лессинг. У психологов даже есть термин: «синдром седьмого года». Супруги начинают уставать друг от друга. Хочется чего-нибудь новенького, свеженького. Особенно нам, мужчинам. – Я доверительно подмигнул ему. – Самое время, чтобы завести любовницу… Так она есть у вас?.. Не бойтесь, герр Лессинг, все останется между нами… Вы не говорите, кто она… Вы только головой кивните… «Да» или «нет»…

Скулы герра Лессинга побагровели. Я готов был, как говорится, съесть свою шляпу, что попал в точку: любовница не любовница, а проституточек он при случае не дурак попользовать.

– Я не желаю говорить с вами подобных переговоров… Это есть провокатион!..

«Сейчас он потребует германского консула», – мелькнула у меня усмешливая мысль. Герр Лессинг начал приподниматься.

– Сядьте, господин Лессинг, сядьте! – прикрикнул я.

Он послушно опустился на стул.

– Хочу помочь вам, – я резко сменил тон на проникновенный. – Дело в том, что, как я знаю из своих источников в милиции и КГБ, – магическое для иностранцев «КГБ» я внушительно выделил интонацией, – там имеется следующая версия тех двух преступлений, что случились в вашем доме. Пожалуйста, дослушайте меня до конца, герр Лессинг, и не прерывайте. Я не желаю вам ничего плохого, но может произойти так, что вы будете признаны виновным и отправитесь по приговору нашего суда на сибирские рудники.

«Сибирские рудники», произнесенные в непосредственной близи от «КГБ», оказали на немца магическое воздействие. Он глядел мне прямо в рот.

– Итак, – продолжил я, – вы – только не возражайте мне! – завели любовницу. Или же ваша супруга, фрау Валентина Лессинг – между прочим, гражданка России – вам попросту надоела. И вы, герр Лессинг, хотели бы развестись с ней. Вы следите за моей мыслью?