Заговор небес - Страница 70

К оглавлению

– Ишь ты, прям поэт… А чего это он один?

– Щас, подожди, он как раз говорит… Его команда уехала в Москву на экскурсию, и он крайне одинок.

– Ну, пусть в казарму идет, водки выпьет, – посоветовала Маша.

На слове «водка» Джейк отрицательно завертел головой.

– Он приглашает нас к себе в комнату есть американские кексы, – сказала Катя.

– Ну вот еще, – отказалась Валентина. – Я прыгать хочу.

Катя перевела:

– С удовольствием придем, Джейк. Только после прыжков.

Тот что-то горячо зачастил в ответ. Катя заулыбалась.

– Ну хватит вам трепаться! – возмутилась Маша. – На прыжок опоздаем!

Катя сказала:

– Джейк испросил позволенья прыгнуть в одном подъеме с цветником. В смысле с нами. И я ему – разрешила!

«Цветник» горячим шепотом переругивался. Спор вышел из-за Джейка. Джейк просился прыгнуть вместе с ними. Не просто с одного борта – а одновременно с четверкой. Он жалобно смотрел на Катю:

– Я отделюсь сразу за вами. Мешать не стану. Буду держаться сверху – хоть посмотрю своими глазами, как вы работаете.

Маша горячо протестовала:

– На кой он нам сдался? Еще свалится на голову.

В принципе такие прыжки – когда вертолет покидала группа и сразу за ней наблюдатель – на аэродроме особо не поощрялись. Действительно опасно. Бывали случаи, когда тот, кто выпрыгивал сразу за «пирамидкой» или командой, не рассчитывал дистанцию и сваливался сверху на группу спортсменов. А это было чревато – стукнет кого-нибудь по голове, и все, пиши пропало.

Но Джейка на аэродроме считали опытным прыгуном. С чего бы ему сваливаться на четверку? Не одна сотня прыжков за плечами. К тому же он был американцем – а в начале девяностых к иностранцам в России относились с редчайшим пиететом. Поэтому Фомич, которого девушки выбрали третейским судьей, мягко сказал:

– Да ладно вам, девицы, не ломайтесь. Возьмите его. Вон он аж напыжился, так ему хочется.

Джейк стоял в стороне и обиженно смотрел на Машу. По ее тону он понимал, что именно Маркелова не хочет брать его на прыжок. Глаза Джейка, казалось, говорили: «За новичка, что ли, меня держите?»

Настя протянула:

– Ну, Иван Фомич, раз уж вы просите…

Фомич хмыкнул:

– У тебя это называется – «просите»… Давайте только технику безопасности ему объясните. Катерина, переводи.

Катюша облегченно вздохнула. В отличие от Маши ей очень хотелось, чтобы Джейк прыгнул с ними. Пусть своими глазами увидит, как работает женская четверка!

К тому же она давно чувствовала симпатию к этому не очень молодому, но обаятельному американцу. Джейк тоже явно выделял Катюшу. Во-первых, потому, что с ней он мог общаться на родном языке. А во-вторых – чего уж душой кривить! – нравились ему Катины голубые глаза. Но ухаживал гринго за всеми – трогательно, «по-стариковски», как презрительно говорила Валентина.

Однажды Катя, напрыгавшись по зиме в легких кроссовочках, принялась жаловаться на продрогшие ноги. Она чихала на всю столовку и предрекала себе как минимум воспаление легких. Джейк сочувственно наблюдал за ней, а вечером робко постучался в дверь ее комнаты.

– Я приносить свой пуховый одеял. Оборачивать ноги и греть.

И он протянул ей огромное красное стеганое одеяло, которым могли укрыться пятеро.

– Откуда оно? – поразилась Катя.

Неужели иноземцам гостиница выдает такое богатство?

Джейк гордо сказал:

– Это мамино. Я всегда вожу его с собой.

Катя представила, как Джейк проходит российскую таможню с массивным свертком под мышкой, – и засмеялась. Но буржуйское одеяло приняла. Весь вечер просидела, укутавшись в уютный пух – хотя Валентина упорно ее пугала:

– СПИДики так и бегают!

– СПИДики только через кровь передаются, – отбивалась Катя.

Ее тронула забота пожилого американца, а одеяло действительно оказалось таким теплым…

Простуды к утру – как не бывало.

…Когда Джейк понял, что прыгать ему разрешили, он ринулся в гущу женской четверки – целоваться. Настя подставила ему щеку, одновременно сделав страшное лицо, Валя шутливо шлепнула по руке, Катя ответила на поцелуй. Только Мария по-прежнему смотрела на Джейка сердито.

– Чего ты так злишься? – поинтересовалась Катя.

– Потому что глупость это! – горячо сказала Маша. – В Коломне был случай. Тоже прыгал деятель вслед за командой и упал на них сверху…

– Ну, и что?

– А ничего. Вышла свалка, у одного парня случайно парашют открылся – кольцо зацепили. А этот урод – ну, который сверху летел – влетел прямо в купол.

Катя широко открыла глаза:

– Ну, и?..

Маша жестко ответила:

– Два трупа.

Валя робко встряла:

– Но Фомич же разрешил…

Маша не ответила, только скептически плечами пожала. На ее лице читалось: «Фомич за бабки что угодно разрешит».

– Дядь Леш, горку! – Катя перекричала шум мотора.

Пилот Демкин помотал головой.

– Дядь Лешенька, пожалуйста!

Спортсмены любили «горку» – когда пассажиры попадали в краткосрочную невесомость, взлетая под самый потолок. Хохоту было! Парили под потолком, как Герман Титов на тренировке.

Когда невесомость заканчивалась, парашютисты сыпались сверху на пол, набивая синяки и шишки. Но удовольствие того стоило.

Алексей Демкин делал горку мастерски. Но только по большой просьбе. И если в самолете находились опытные спортсмены. Не дай бог «чайник» попадется – грохнется, а потом настучит начальнику.

Пилот на секунду отвлекся от штурвала:

– Катерина, умолкни! Нет, я сказал!

– Ну-у по-ожалуйста!

Набившиеся в самолет спортсмены уже поняли, о чем Катюша беседует с летчиком, и хором скандировали: